Прастити, в последний раз поднимаю, больше нибуду)) Што-то разобрало меня хорошее кино, жуткая жизнь. Даже не знаю, что тут добавить. Смотрите, и всё тут. Оно, мне кажется, того стоит.
И Оскара я бы ему отдала, однозначно.Да, ещё из Горина вспомнила: "Это не правда. Это ещё хуже. Так оно всё и было на самом деле."
UPD: вот ещё пожалуй пару выдержек из рецензии на
правмире. С общими выводами я, к сожалению, не согласная, но вот с этими пассажами - да:
читать дальшеКогда нет претензий и позирования перед публикой, когда художник не выдаёт свой стиль за язык бытия, а позволяет бытию говорить на его собственном языке, тогда зритель откликается не на какие-то надуманные теории и идеи автора, а встречается с самой действительностью, и всякий раз такая встреча происходит у каждого человека по-своему.
Некоторые рецензенты (особенно прот. Крылов) сетовали на то, что в фильме «ничего не сказано о Боге». А мне показалось, что главная тема фильма — это Бог. Нет, не судьба Иова, не государство, ставшее Левиафаном, не сложности криминальной России, не лицемерие церковников. Это всё фон и предпосылка для главного вопроса, который, кстати, прямо задаёт в одном из эпизодов герой Серебрякова: «Где твой Бог?» И ему отвечают: «А ты какому богу молишься?» И это даёт указание на то направление, в котором следует искать ответ. Можно заметить, что на протяжении фильма герои постоянно задают друг другу в разных ситуациях один и тот же вопрос: «Ты веришь в Бога?» Но никогда не звучит прямого ответа, ни утвердительного, ни отрицательного — собеседники лишь пожимают плечами, либо отговариваются («я верю в факты»), указывая на неуместность вопроса. Однако всегда создаётся ощущение некоей недосказанности, неловкости, посредством которых обнаруживается провал в подсознание, где этот вопрос живёт и не даёт покоя, даже нарывает, образуя гнойники. Здесь симптоматичной оказывается роль официальной церковной власти: она, насколько это видно из фильма, единственная, кто не задумывается над этим вопросом и у кого ничего не болит. Эта рана мучает алкоголика, мучает изменницу-жену, даже бандюгу-губернатора (он тоже задаёт такой вопрос). Она тревожит и простого сельского попа. Но когда начинает говорить митрополит, и в финале это звучит ужасающим аккордом, всякий вопрос о Боге словно исчезает. Словно его и не было никогда. Не было трагедии, смерти, слёз, преступлений. Не было греха и искупления. Словно Христос не воплотился.UPD2:
Англоязычные критики упорно называют Левиафана сатирой. Чо-то не догоняю я, наверное. Какая уж тут сатира, когда махровый реализм так и прёт.
Ещё в Новой газете
забавная рецензия, автор вопрошает, за что, мол, нам-зрителям любить этого Николая? Бгг, а кто тебе велел его любить-то? Но в конце очень хорошо сформулировано: "ощущение стыдного бессилия". Да. Это да.